Главным событием истекшей недели стало послание президента Путина Федеральному Собранию. Нельзя сказать, что оно отличалось революционным содержанием. Путин явно делал акцент на преемственность и последовательность своего правления, концентрировался на социально-экономических задачах, связанных с улучшением жизни населения. Естественно, говорилось и об удвоении ВВП, и о жилищной проблеме, о налоговой реформе, об улучшении здравоохранения.

Вместе с тем, в послании Путина явственно просматриваются некоторые новые акценты. Как бы отвечая на озабоченность внутри страны и за рубежом в связи с ростом авторитарных тенденций в России, Путин довольно много говорил о свободе. Причем говорил правильные и разумные слова. Скажем: "Несвободный, несамостоятельный человек не способен позаботиться ни о себе, ни о своей семье, ни о своей Родине".

Однако внимательный анализ этого раздела показывает, что восприятие свободы у Путина, мягко говоря, своеобразное. Его заявление о том, что "впервые за долгий период Россия стала политически и экономически свободной страной", - это, скорее, попытка выдать желаемое за действительное. По всем международным оценкам и критериям политической и экономической свободы Россия не входит в число наиболее продвинутых государств мира. И это явно раздражает Путина. В критическом отношении к свободе в России он усматривает элементы предвзятости, антироссийского заговора. Иначе трудно объяснить его слова: "Далеко не всем в мире хочется иметь дело с самостоятельной, сильной и уверенной в себе Россией. Сейчас в глобальной конкурентной борьбе активно используются средства, политического, экономического и информационного давления. Укрепление нашей государственности подчас сознательно толкуется как авторитаризм".

Плохо увязывается с утверждаемой Путиным свободой его беспрецедентная атака на общественные организации. Ему явно не нравится, что эти островки независимого общественного мнения все еще существуют в море контролируемых Кремлем политических партий, парламента, СМИ. Как сказал Путин, "далеко не все они ориентированы на отстаивание реальных интересов людей. Для части этих организаций приоритетной задачей стало получение финансирования от влиятельных зарубежных фондов, для других - обслуживание сомнительных групповых и коммерческих интересов. При этом острейшие проблемы страны и ее граждан остаются незамеченными. Когда речь идет о нарушении фундаментальным и основополагающих прав человека, об ущемлении реальных интересов людей голос подобных организаций подчас даже не слышен. И это неудивительно: они просто не могут укусить руку, с которой кормятся".

Фактически попрекая общественные организации связями с Западом и крупным бизнесом, Путин с одной стороны, стремится подорвать доверие к ним среди населения, а с другой, как бы дает зеленый свет спецслужбам на "разборку" с ними.

Новым элементом стали и высказывания Путина о гражданском контроле над вооруженными силами. Это можно только приветствовать, особенно в свете того, что Путин потребовал от вооруженных сил прозрачности. Однако и здесь Путин остановился на полпути: из его слов следует, что такая прозрачность должна касаться, главным образом, военных расходов и не затрагивать вопросы их текущей деятельности. Среди приоритетов военного строительства Путин снова обозначил модернизацию стратегических ядерных сил, и это было встречено бурными аплодисментами. Однако этот приоритет как-то плохо вписывается в развитие отношений партнерства с США и слабо соотносится с реальными угрозами безопасности России.

С точки зрения понимания Путина не менее важно то, что он не сказал в своем послании. Это, прежде всего, чеченская проблема. О ней было сказано вскользь в контексте борьбы с терроризмом. Это расценивается как фактическое признание Кремлем существующего тупика в урегулировании в Чечне и отсутствие у Москвы конструктивного плана действий.

Обошел Путин вниманием и деятельность партий. И это закономерно. С точки зрения политической свободы похвастаться здесь нечем. Захват пропрезидентской "Единой Россией" всех руководящих постов в Государственной Думе, лишение оппозиции права голоса и создание в парламенте послушной машины штампования правительственных законопроектов слабо согласуются с базовыми принципами демократии и парламентаризма.

Очевидно, что путинское послание при всей его внутриполитической направленности имело целью успокоить ведущие государства Запада, снять их озабоченность по поводу ситуации в России в преддверии серии встреч на высшем уровне в Европе и Америке. Однако, как видно из вышеизложенного, президентские декларации о свободе, которые должны импонировать Западу, носят противоречивый характер и не подкрепляются реальными механизмами их осуществления.

Во внешнеполитическом плане привлекла внимание встреча в Ялте лидеров четырех государств-участников единого экономического пространства (ЕЭП) - России, Белоруссии, Украины и Казахстана. Здесь лидерам четырех стран бывшего СССР мало чем удалось похвалиться. Несмотря на тщательную подготовку встречи, выявившиеся на ней разногласия оказались поистине вопиющими. Президенты даже не смогли договориться о том, сколько документов надо принять для продолжения формирования ЕЭП! Цифра колебалась от единицы (Путин предложил принять общую конституцию) до ста (предложение казахстанского президента Назарбаева). Неясно было даже, с чего начинать. Назарбаев настаивал на первоначальном создании таможенного союза, а украинский президент Кучма предлагал сначала договориться о свободной экономической зоне. В конце концов, Назарбаев вынужденно признал, что "приоритеты у нас у всех разные".

Трудно охарактеризовать ялтинский саммит иначе как провал, причем при отсутствии положительных перспектив. Похоже, осознали это и сами участники переговоров, но старались сгладить это. Весьма показательна реакция Путина. Обращаясь к прессе, он заявил: "Очень многое зависит от того, как вы это преподадите! Нам очень нужна ваша поддержка!" То есть, политический провал пытаются скрыть, манипулируя прессой. И это достаточно типично для нынешней России, "политически свободной", по выражению Путина.

Е.С. Волк,
Директор Московского Представительства Фонда "Наследие" (США),
Председатель Совета Попечителей Международного Фонда Фридриха фон Хайека (Москва).