На прошлой неделе Россию постигла страшная трагедия. Первого сентября большая группа террористов захватила свыше 1200 заложников в школе североосетинского города Беслан. В результате последовавшего 3 сентября вооруженного столкновения между боевиками и федеральными силами пострадало около 1000 человек. 335 убитых (в том числе почти 200 детей), свыше 400 раненых, около 200 пропавших без вести (и никаких гарантий, что большинство из них осталось в живых) - таков кровавый итог очередной вылазки террористов.

Эмоциональный шок для общества колоссален. В стране объявлен двухдневный национальный траур. Однако уже сейчас напрашиваются серьезные политические выводы и вопросы к властям на федеральном и региональном уровнях.

Во-первых, события в Беслане со всей очевидностью подтвердили, что терроризм имеет в России прочную организацию и разветвленную инфраструктуру. Захват школы в Северной Осетии - это лишь звено в цепи террористических актов, совершенных в последние две недели. Это и взрыв на автобусной остановке на Каширском шоссе, и крушение самолетов в результате самоподрыва шахидок-смертниц, и такой же самоподрыв у метро "Рижская" в Москве. Что бы ни говорили власти, у терроризма в России чеченские корни, и его питательной средой является неурегулированность конфликта Чечни с Россией. Можно предполагать, что ресурсы террористов не исчерпаны и что последуют их новые выступления.

Во-вторых, трагические события последних дней высветили беспомощность власти и правоохранительных органов в борьбе с терроризмом. Увлекшись самоуспокоительными сентенциями о нормализации обстановки в Чечне и попытками ублажить чеченцев в преддверии марионеточных президентских выборов в республике, Кремль не заметил (или предпочел не заметить) признаков нарастания террористической угрозы. А спецслужбы, по-видимому, выдавали информацию, угодную начальству. Налеты боевиков на Ингушетию и Грозный в июне и августе не стали основанием для серьезных политических и антитеррористических выводов на высшем уровне.

В-третьих, осуществление такой мощной серии террористических актов не могло произойти без попустительства со стороны правоохранительных органов в результате их коррумпированности. Организация каждого из вышеупомянутых террористических актов требовала огромной предварительной работы, которая вряд ли могла укрыться от внимания милиционеров, охранников, секретной агентуры. Если сигналы о накоплении оружия, взрывчатки, перемещениях террористов "не прошли" или на них не последовало адекватной реакции, есть все основания подозревать предательство в среде правоохранительных структур.

В-четвертых, кризис с заложниками в Беслане продемонстрировал значительное усиление цензуры и самоцензуры в российских СМИ, особенно на телевидении, являющимся самым массовым источником информации. Создавалось впечатление, что ведущие новостных программ и комментаторы всячески избегали острых вопросов и какой-либо критики в адрес властей и спецслужб. Совершенно беспомощно выглядели российские эксперты на "Си-эн-эн". За их многословной риторикой ясно просматривалось одно: как бы не сказать лишнего и не испортить отношений с властями. Показательно, что "Си-эн-эн" приглашало российских экспертов только в первый день захвата заложников. Потом от их услуг отказались и обращались только к западным аналитикам.

В-пятых, неминуемо остаются вопросы в связи с характером проведенной антитеррористической операции. До сих пор неясно, кто первым открыл огонь, как начался штурм, можно ли было избежать огромных потерь. Версии властей на этот счет чрезвычайно противоречивы. А это дает общественности основания полагать, что правда об истинных обстоятельствах гибели заложников скрывается. Ведь если спецподразделения реально пошли на штурм школы первыми, то это полностью дискредитирует заявления Путина об использовании всех возможных средств для спасения заложников.

Сделало ли высшее руководство России правильные выводы из всего произошедшего, ответило ли на возникшие у общества вопросы? Похоже, что нет. Об этом свидетельствует обращение Путина к гражданам России уже после гибели заложников. Главные причины активизации и успехов терроризма в России Путин свел к слабости государства и правоохранительных органов. Это лишь часть правды, причем незначительная. В течение пяти лет пребывания Путина у власти (стоит вспомнить, что именно пять лет назад Ельцин назначил его своим преемником) он неуклонно укреплял государственный аппарат и спецслужбы, дав им невиданные ресурсы и полномочия. Культ силы, который Путин исповедует с детства, отчетливо проявился во всех сферах государственного строительства. Фактически в стране восторжествовал принцип: "Сила есть, ума не надо".

Именно недостаток ума, а не слабость, - главная причина случившегося. Если долго принимать желаемое за действительное, как это было с "нормализацией" обстановки в Чечне, увлекаться дорогостоящими стратегическими ядерными программами, меряясь мощью с Америкой, пытаться диктовать свою волю странам бывшего СССР, устанавливать жесткий контроль за финансовыми потоками, политическими партиями, регионами и СМИ, то на борьбу с терроризмом ни сил, ни средств уже не остается. Именно в этом и не хочет признаться Путин.

В президентском обращении к стране есть один абзац, который многие россияне, привыкшие читать между строк, интерпретировали как прямое обвинение в адрес США. Вот что сказал Путин: "Одни - хотят оторвать от нас кусок пожирнее, другие - им помогают. Помогают, полагая, что Россия - как одна из крупных ядерных держав мира - еще представляет для кого-то угрозу. Поэтому эту угрозу надо устранить".

Здесь сразу много вопросов к Путину. Кого конкретно он имеет в виду? Кто и какой кусок хочет оторвать от России? Если судить по событиям последнего времени, то это, скорее всего, Грузия, которая требует воссоединения с Южной Осетией и Абхазией. А помогают ей, конечно, США. Косвенно подтверждение этого ответа содержится в последующих словах Путина. Для кого Россия представляет угрозу как одна из крупнейших ядерных держав мира? Кому надо эту угрозу устранить? Логично напрашивается ответ, что это США.

Антиамериканский поддекст высказываний Путина - это не мой домысел, об этом говорят в московских кулуарах - кто с опасениями, кто со злорадством.

Перспективы политической ситуации в стране и вокруг нее после трагедии в Беслане чрезвычайно тревожны. "Закручивание гаек" под предлогом борьбы с терроризмом может обернуться новыми ущемлениями основных свобод граждан. Может обостриться этнический конфликт на Северном Кавказе (стоит напомнить, что осетины, которые понесли главные потери в результате теракта в Беслане, - это христианская община, а другие народы Северного Кавказа, чьи представители были среди боевиков, - мусульмане). Не слишком радужны и международные перспективы. Во всяком случае, говоря в своем обращении о приоритетах борьбы с терроризмом, Путин ни словом не обмолвился ни о международном сотрудничестве в этой области, ни о реакции Запада на события в Беслане.

Е.С. Волк,
Директор Московского Представительства Фонда "Наследие" (США),
Председатель Совета Попечителей Международного Фонда Фридриха фон Хайека (Москва).