Ученые иногда склонны считать, что исторический опыт содержит оптимальные решения для современности. И стоит только политикам попытаться адаптировать его к нынешним условиям, как многие острые проблемы отпадут сами собой. Так, в некоторых научных кругах распространено мнение, что система свободной торговли, существовавшая в средние века между Ганзейским союзом и Русью, может в известной мере послужить прототипом для торгово-экономических отношений между Евросоюзом и Россией на современном этапе. Думается, однако, что эта позиция недостаточно обоснована ни с точки зрения исторических реалий, ни в плане адекватного понимания существующих различий между Россией и ЕС.
Ретроспективный анализ связей между Русью и Ганзейским союзом в ХШ-ХVП веках показывает, что ситуация в сфере свободной торговли между двумя этими субъектами экономических отношений была не столь идиллической, как она часто представляется теперь. Можно даже говорить о том, что многие системные проблемы, характерные для нынешних отношений между Россией и Западной Европой, сложились уже тогда и осложняли как политические, так и экономические связи между Ганзой и Русью.
Прежде всего, следует отметить исключительно политизированный характер торговли между Ганзой и Русью. Уже существовавшие тогда цивилизационные, религиозные и культурные различия, расхождения в стратегических и геополитических интересах обеих сторон накладывали неизгладимый отпечаток и на торговлю между ними.
Действительно, торговля между Русью и Ганзой была важным и взаимовыгодным экономическим фактором развития в североевропейском регионе. Однако анализ более поздней историографии по этой проблеме указывает на то, что на Западе и на Востоке по-разному понимали эту выгоду. Считается, например, что немецкие исследователи, в частности, наиболее крупный из них Г. Сарториус, основоположник ганзейской историографии (ХVШ век), преувеличивал роль торговли с Ганзой для экономического развития Руси. a
В свою очередь российские исследователи проблемы отвергали притязания немецкой стороны на мессианский характер торговли. Русский ученый М. Бережков в середине ХIX века писал: "Мы далеки от мысли признавать за ганзейскими купцами какую-то особую роль носителей высшей культуры, чрез которых будто бы для Новгорода были открыты врата европейской цивилизации". b Признавая, что "ганзейская торговля возбуждала во всей новгородской земле живое промышленное движение", М. Бережков вместе с тем подчеркивает, что "торговля с Новгородом была очень выгодна для Ганзы, в чем и сама она признавалась". c
Как видно, дебаты о том, кому более выгодны экономические связи между Россией и Западом, начались не сегодня, и не вчера, а ведутся давно и без особого результата.
Принципиальным положением, на наш взгляд, является то, что уже в период русско-ганзейской торговли в средние века сложилась та диспропорциональная структура экспорта-импорта, которая в целом типична и для нынешних отношений между Россией и Западной Европой. Если оставить в стороне конкретную номенклатуру товаров, то общий вывод таков: Русь поставляла на Запад главным образом необработанное сырье, тогда как в ганзейском экспорте на Русь преобладали готовые изделия. Так, в русском экспорте на первом месте стояла пушнина, большую часть которой составляли необработанные шкурки дешевого меха, прежде всего, белки. Готовые изделия практически отсутствовали. Такая ситуация поощрялась ганзейскими купцами, которые даже добивались ее договорного закрепления (договор 1376 г.). На втором месте по стоимости русского экспорта в Ганзу стоял воск, на третьем - кожи.
Что касается ганзейского экспорта на Русь, то в нем преобладали ткани, в основном высококачественные сукна. Кроме того, Ганза поставляла Руси серебро в слитках и монетах, которые широко использовались при чеканке русской монеты. Среди других предметов импорта из Ганзы числилось оружие, элитные продукты питания (вино, пиво, сельдь). Несколько выпадают из этого ряда крупные поставки соли, однако это было связано с конкретной ситуацией на севере Руси. Характерно, что в конце XV- начале XVI веков Россия стала вводить протекционистские запреты на поставки соли из Ганзы для защиты отечественных производителей.
Как представляется, и тогда, и сейчас актуальным является вопрос о политическом климате в торговле. Фактически вскоре после складывания Ганзейского союза в начале XIV века (считается, что термин немецкая Ганза впервые употребил английский король Эдуард П в 1315 г.), d Ганза учредила свое представительство в Новгороде - "немецкий двор Святого Петра" (1346 г.). В течение полутора веков вся торговля между Ганзой и Русью осуществлялась через эту организацию. Она же регулировала ее, устанавливала жесткие правила. Их анализ показывает, что немцы не доверяли новгородцам и боялись с их стороны обмана. На торговлю с русскими было запрещено выходить по одиночке, а рекомендовалось идти, по крайней мере, вдвоем, но не с братом, компаньоном или собственным слугой, так как те в случае тяжбы с русскими не могли быть достаточно авторитетными свидетелями на суде. Сторговав товар, немец не должен был платить все деньги, а производить расчет только после его доставки на двор. С наступлением темноты по особому знаку торговля с русскими на дворе прекращалась, а двор запирался. e
Особо остро стояла проблема, как бы мы сейчас выразились, защиты прав собственности. Дело в том, что на русско-ганзейском торговом пространстве процветали воровство, грабежи, убийства купцов. В ходе многочисленных войн в этот период торговле также наносился серьезный материальный ущерб. Возникавшие в результате этого конфликты интересов Руси и Ганзы приводили к полному прекращению торговли (1467 г., 1471г.). Серьезно ударила по русско-ганзейской торговле утрата самостоятельности Новгорода в результате экспансии Москвы в 1478 г. А в 1494 г. по решению Великого князя московского немецкий двор в Новгороде вообще был разгромлен и фактически так и не был восстановлен в прежних масштабах.
Политические осложнения в отношениях между Русью и германскими государствами непосредственно влияли на свободу торговли. Влиятельные противники Руси настаивали на запрещение экспорта в Россию ряда товаров, прежде всего, военного назначения. В 1506 г. магистр Тевтонского ордена писал любекским купцам, призывая их воздержаться от вывоза металла на Русь: металлы могут использоваться для производства оружия русскими и другими врагами против христиан и ливонских земель). f
Важно отметить, что ганзейцы в целом были противниками запрещения экспорта. В их интересах были поставки товаров, необходимых русским и к тому же приносивших прибыль g.
Усиление самодержавного режима на Руси сказалось на свободе торговли. Постепенно стали вводиться пошлины. В конце XVI-начале XVП веков Москва еще предоставляла отдельные привилегии для Любека, но не признавала Ганзу в целом. К тому же и та уже находилась в состоянии упадка.
На основе анализа большой статистической и историографической базы отдельные российские исследователи достаточно критично оценивают функционирование системы свободной торговли в русско-ганзейских отношениях в средние века. В частности отмечается:
СCCР/РОССИЯ - ЕЕС/Европейский Союз
Наметившиеся в послевоенные годы интеграционные экономические процессы в Западной Европе, включавшие продвижение к свободной торговле между государствами этой части континента, были встречены враждебно тогдашним коммунистическим руководством Советского Союза. Объективный характер этих процессов напрочь отрицался. Тоталитарный режим отвергал экономическую свободу в любом ее проявлении, в том числе и свободу торговли. В идеологическом плане западноевропейскую интеграцию клеймили как "происки капитализма", "стремление монополий к неуклонному увеличению массы сверхприбыли и усилению своего господства". i Однако за этой словесной шелухой скрывались, прежде всего, опасения относительно военных аспектов интеграции, то есть, усиления европейской составляющей в общей обороне Запада.
Разумеется, главная атака советских лидеров и пропагандистов была направлена против Организации североатлантического договора (НАТО), которая рассматривалась как главный противник СССР. Однако доставалось и европейским интеграционным объединениям, прежде всего ЕЕС (Европейскому экономическому сообществу). В СССР трактовали их роль как простого придатка НАТО. Уже в начале 1980-х гг. в Военном энциклопедическом словаре писалось: "Европейское экономическое сообщество тесно связано с НАТО, рассматривается его создателями как база для военно-политической консолидации капиталистических государств Западной Европы, направлена против стран социализма". j
Характерно, что политическое противостояние европейской интеграции отразилось и на историографических подходах к торговым связям с Ганзой в средние века. Так, в период наиболее острой конфронтации времен "холодной войны" в начале 1950-х гг. советские исследователи, как бы перебрасывая мост из настоящего в прошлое, обосновывали враждебный характер отношения России к Ганзе. Как отмечает Эрик Тиберг, ссылаясь на К.В. Базилевича, "в более ранних исследованиях отношение Москвы к Ганзейскому союзу воспринималось как враждебное и направленное на уничтожение торгового превосходства союза" k.
Однако постепенно, по мере активизации процессов разрядки международной напряженности, отношения Советского Союза к европейской интеграции стало меняться. Забавно, что это не преминуло сказаться на историографическом освещении отношений России с Ганзой. Как бы полемизируя с Базилевичем, петербуржская исследовательница Н. Казакова утверждала в середине 1970-х гг., что Москва стремилась принудить Ливонию и Ганзу предоставить подданным Великого князя более благоприятные условия в торговле. Но намерений положить ей конец не было" l.
К середине 1970-х гг. Москва наконец, в целом признала объективный характер западноевопейской экономической интеграции. Немалую роль в том, чтобы убедить в этом кремлевских руководителей сыграли либеральные по советским меркам ученые и экономисты, вхожие в коридоры власти. Среди них я назвал бы в первую очередь рано ушедшего из жизни академика Н.Н. Иноземцева, возглавлявшего Институт мировой экономики и международных отношений АН СССР. Большое политическое значение для дальнейших связей СССР с ЕЭС имел вывод возглавляемого им коллектива авторов о том, что "Тенденция к международной экономичеакой интеграции отражает ряд объективных факторов, связанных в конечном счете с современным уровнем развития производительных сил с происходящей во всем мире научно-технической революцией. m
Вместе с тем, частичное признание экономических реалий западноевропейской интеграции отнюдь не сняло настороженности, если не сказать враждебности, Москвы к ее политическим и военно-политическим аспектам. В лучшем случае они игнорировались, в худшем выдавались за очередные происки "агрессивных сил империализма". Когда в конце 1970-х гг. я заинтересовался проблемами политической интеграции в рамках ЕЭС, то есть, тенденциями к выработке общеполитической линии Сообщества, проявившимися, в частности, в ходе Совещания по безопасности и сотруничеству в Европе и в процессе ближневосточного урегулирования, и решил написать диссертацию по этому вопросу, то мой научный руководитель, весьма видный ученый-международник, с порога отверг эту тему, заявив, что предмет исследования отсутствует.
С тех пор утекло немало воды, но подозрительность в отношении общей внешней и оборонной политики Западной Европы в российской политической элите осталась. Россия выражала определенные опасения в связи с аспектами обороны и безопасности в деятельности Евросоюза, известных как концепция единой европейской оборонной политики и политики безопасности. n Ее характер и цели вызывают у России подозрения. "Против кого направлена эта инициатива?", - обычно спрашивают российские политики. Неудивительно, что в концепции российской внешней политике утверждается что "особое внимание в российско-европейском диалоге следует уделять определению военно-политического аспекта ЕС".
Вместе с тем, необходимо признать, что в условиях постепенного преодоления стереотипов "холодной войны" конфронтационные предрассудки в отношениях России и ЕС отходят на второй план, а экономические факторы преобладают, и это открывает более широкие возможности для дальнейшего сотрудничества. Значительной вехой в этом плане стало заключенное в 1997 г. Соглашение между Россией и Евросоюзом о партнерстве и сотрудничестве (СПС). Этот договор определяет Россию и ЕС как стратегических партнеров и является основой для двусторонних политических и экономических отношений. Однако его воплощение в жизнь происходит чрезвычайно трудно, прежде всего, в силу сохраняющихся фундаментальных экономических, политических и иных различий между Россией и странами Евросоюза.
Особенно серьезным, на наш взгляд, является то обстоятельство, что по степени экономической свободы, ежегодно рассчитываемой Фондом "Наследие" в соответствующем индексе, Россия значительно отстает от стран, входящих в ЕС, в том числе и вновь вступивших в него членов. Если "худшая из них" Польша занимает в Индексе 2004 г. занимает 54 место, то Россия находится на 114. o Такой разрыв, безусловно, препятствует сближению России с Евросоюзом.
В настоящее время в отношениях между Россией и ЕС накопилось много нерешенных проблем, которые в своей совокупности дают основания говорить о наметившемся в них кризисе. В недавней статье министров иностранных дел -Польши Влодзимежа Чимошевича и Дании Пэра Стига Меллера - в "Уолл-стрит джорнэл" прозвучала даже тревожная мысль о неудовлетворительной ситуации в отношениях между Россией и ЕС, для изменения которой требуются особые усилия". p
Какие же это проблемы? Условно их можно разделить на две группы: претензии Евросоюза к России и претензии России к Евросоюзу (хотя, разумеется, они взаимосвязаны).
Основные обвинения со стороны Евросоюза сводятся к следующему.
Чего хочет от ЕС Россия? ЕС претензии можно охарактеризовать следующим образом.
Более того, несмотря на официально декларируемое единство Шенгенского пространства, отдельные страны вводят все новые препятствия, усложняющие визовый режим для россиян, требуя все новые документы, меняя правила их приема, немотивированно отказывая в визах и т.п. Это весьма негативно влияет на психологический настрой простых граждан России в отношении Евросоюза.
Перечень взаимных претензий можно было бы продолжить. Однако и то, что уже сказано, дает веские основания для вывода, что взаимное движение России и Евросоюза к свободной торговле и интеграции проистекает крайне болезненно и противоречиво. Стратегический диалог, о котором обе стороны договорились в 1999 г., не привел к радикальному прорыву. Более того, происходит наслоение новых негативных моментов, завязывание новых узлов, которые препятствуют развитию взаимного доверия и усугубляют отчужденность.
Если в начале-середине 1990-х гг. в российском обществе преобладала эйфория в отношении ЕС, иллюзии относительно быстрой интеграции страны в цивилизованное сообщество, то сейчас царит разочарование. Все понимают, что в Евросоюзе не ждут ни Россию в качестве полноправного члена, ни ее граждан, даже в качестве туристов. Москва предпочитает не иметь дела с Брюсселем, а строить отношения с ведущими странами Евросоюза на двусторонней основе и добиваться своего через них. При этом, имперские атавизмы, существующие в российской элите, мешают ей воспринимать в качестве полноправных партнеров страны "новой Европы".
В чем корни нынешней ситуации? Легче всего говорить о столкновении двух протекционизмов - российского и "евросоюзного", - о саботаже со стороны брюссельской и московской бюрократии. Разумеется, все это присутствует и отнюдь не помогает сближению. Однако, на наш взгляд, причины нынешнего кризиса носят гораздо более глубинный характер, несут отпечаток тех напластований подозрительности и непохожести, которые зрели в отношениях между Россией и Западной Европой в течение веков.
Как представляется в этой связи, и Россия, и Евросоюз должны быть заинтересованы в том, чтобы как следует разобраться в характере нынешней ситуации в их отношениях, совместными усилиями прояснить ее причины ее возникновения и договориться о путях преодоления существующих трудностей. Ретроспективный анализ опыта русско-ганзейских отношений может навести на некоторые полезные обобщения в этом плане. Однако гораздо более сложный характер современных международных отношений предполагает и более обширный подход, охватывающий совокупность политических, экономических, геостратегических и культурных факторов.
В качестве конкретного практического шага в этом направлении можно было бы предложить Москве и Брюсселю сформировать совместную специальную программу исследований отношений между Россией и ЕС, направленную на решение существующих проблем с учетом накопленного исторического опыта и жизненно важных интересов обеих сторон.